Первое, что нужно запомнить, оказавшись поздно вечером в баре, под завязку набитом людьми,  – так это то, что никогда не стоит оказываться поздно вечером в баре, под завязку набитом людьми. Если, конечно, вы не завсегдатай и не известны тут как убийца младенцев и насильник женщин – только в этом случае есть хоть какой-то шанс ускользнуть от излишнего внимания окружающих. Второе, что нужно запомнить, оказавшись поздно вечером в баре, так это то, что вы не должны быть девушкой. Если же по сумме факторов вы умудрились нарушить оба этих правила, то вы либо набитая дура – либо же Сэра. Причём совместить эти два следствия не получалось, так как нарушение этих правил Сэрой диктовалось не её глупостью, а тотальным желанием скрыться от общества.

Заместитель едва слышно вздохнула (впрочем, её бы не услышали даже те, кто толпился возле барной стойки, из-за непрекращающегося ни на секунду гомона) и снова поболтала стакан, в который бармен умудрился с кислой миной налить ей сок сомнительного происхождения. Здесь, в шуме и неразберихе, Сэра наконец-то могла здраво подумать над ситуацией, несмотря на то, что нормальный человек сошёл бы здесь с ума.

Она опять проиграла брату и, что самое главное, не понимала причин этого проигрыша. Не так важно поражение, но, когда твоя точная копия, которая, как ни крути, имеет с тобой достаточно много общего, обходит тебя, а ты даже не можешь понять, как именно – это уже другой разговор. Для Сэры, огромное значение предававшей именно умственному развитию и до сего момента вполне оправданно считавшей себя хорошим стратегом, поражение было двойным, а потому вдвойне тяжёлым.

Жидкость в стакане, которую Сэра так и не рискнула выпить, была мутной. То ли показатель качества, то ли бог весть чего ещё.

Сэра была настолько увлечена собственными размышлениями, которые уже наложили на её лицо печать мрачной обречённости, что не заметила даже, как её, сидящую на стуле, окружили четверо. Тот, что был пьянее всех, а потому наглее и смелее, что-то спросил – Сэра, разглядывающая жидкость, выдаваемую за сок, не отреагировала. Тогда на плечо ей легла рука, и вот тогда заместитель вздрогнула, моргнула и медленно-медленно повернула голову к человеку, вопрошающему: не хочет ли она поразвлечься. Потом, словно что-то для себя решив (хотя на деле, она просто далеко не сразу выскользнула из собственных мыслей), помотала головой не менее медленно и, посчитав вопрос исчерпанным, повела плечом, стряхивая чужую руку.

Рука опустилась на плечо снова, а в голосе смельчака появились угрожающие нотки.

– Советую прекратить. – впервые за вечер подала голос Сэра, но, похоже, в этом гомоне её не услышали. Только заржали ещё больше – Ямато не сдержала брезгливого порыва и отпрянула, чтобы на неё не летели капли чужой слюны. За это, судя по возгласам, была тут же причислена к разряду «норовистых кобылок».

Проблема встала в полный рост – её здесь не знали. И не боялись. А попытка обороняться в её случае превратила бы многих в хороший мясной субпродукт. Впрочем, Сэра, поднявшаяся со стула и сжавшая кулаки, похоже, уже собиралась применить это на практике.

Вообще, Сэра никогда не была склонна к излишней рефлексии, справедливо полагая, что, раз что-то случилось, плакать по поводу причин и следствий уже поздно, как и ругать себя за неверно сделанные выборы. Но сейчас, окружённая не самым дружелюбным обществом, которое её не узнало (в конце концов, не всем знать Бюро, а те, кто знали, вряд ли видели заместителя своими глазами хоть раз), Сэра не могла не напомнить себе, что, раз не пила с детства, то и начинать не стоило. Да, именно так: заместитель, зайдя в этот бар, ставила перед собой целью именно напиться, чтобы проверить, так ли хорош этот метод в борьбе с тоской, но решимость её подвела. И вот итог этого мутного мероприятия сомнительной разумности. Как назло, даже кнут сегодня остался дома – его бы хватило с лихвой.

Будь бы она чуть менее разумной, здесь бы уже не хватало парочки стен, но Сэра не могла отделаться от сомнений. Пьянчужки были опасны лишь поселенной в их головах бесшабашностью. Один удар пулей из сжатой воды – и проблема решена. Тем не менее, эспер по-настоящему боялась применять свои способности против кого-то, кто и ответить не мог, подозревая, что первый же удар станет для них последним. Как девушка, она была слабее их всех, как эспер – сильнее.

Она решилась всё же – на уровне груди закрутился водяной шар, нарастающий до размеров яблока, прозрачный настолько, что его вряд ли заметили затуманенные глаза пьяниц, но женский окрик оборвал подготовку, и Акума снова затих, послушный воле хозяйки. Водяной шар, лишившись поддержки Акума, потерял форму и вылился на пол, забрызгав обувь всей тесной компании. Впрочем, всем уже было наплевать на «магию», потому что нерешительность Сэры была с лихвой компенсирована решимостью рыжеволосой девушки. Драка всё же началась, но без участия заместителя, которая разом перестала быть центром событий. Вместо неё этим центром стала внезапная защитница. Подтянутая и стройная, она словно создана была для драк, в отличии от Сэры, полагающейся только на силы собственного Акума. Разумеется, она тоже была тренирована и крепка, но не настолько.

Заместитель не охала и не дрожала, наблюдая, как обидчиков раскидывают, что называется, как в боулинге – просто стояла и следила за дракой. Когда один из мужчин попытался подняться после удара, схватившись за отломанную ножку стула с явной претензией нанести удар со спины, Сэра отреагировала мгновенно – водяной шарик, не скованный давлением слишком уж сильно, ударил его в грудь и разорвался, переломив пару рёбер перепадом давления эфира. Сэра медленно выпрямилась: получилось так, что, нанося этот удар, она сделала самый настоящий бойцовский выпад, а шар воды будто бы отлетел прямо от её кулака – и огляделась, проверяя остановку. Больше её вмешательство не требовалось, ибо рыжеволосая закончила с разборками. Более того, она спешила покинуть этот бар, что, в принципе, тоже верно: лучше уж исчезнуть, пока окружающие не впали в агрессию.

То, что её позвали следом, было настолько неожиданно, что Сэра замялась, ткнула себя пальцем в грудь, будто уточняя, но тут же одёрнула себя, кивнула и поспешила к выходу. Она засветилась по полной программе, особенно после таких шумных разборок, и, если кто-то из Бюро узнает… Тем более, если слухи дойдут до Главнокомандующего. Не избежать тогда проблем и разговоров. Сэта опять попытается играть роль брата (крайне дурно у него это выходит), но в итоге «душевная» беседа превратится в холодное молчание обеих сторон, которым есть за что друг друга упрекать. Не столько грустно, сколько противно от этой перспективы.

На улице Сэра не успокоилась: уже она спешила впереди, желая поскорее убраться от бара. Когда его вывеска осталась далеко позади, заместитель остановилась, медленно выдохнула и погладила себя по голове, приглаживая выбившиеся пряди, и только после этого обернулась, отыскивая взглядом спасительницу.

– Эм… Спасибо? – тихо начала она, не зная, как вообще обращаться к человеку, благодаря которому получилось избавиться от стольких проблем. – Получается, из-за меня у тебя внезапно закончился отдых?

Лишь крайне малым опытом касательно уличных драк можно объяснить беспечность Сэры, которая, казалось, даже не предполагала, что за ними может кто-то увязаться. Ведь мужчины в баре получили очень даже хорошо, а одного удара Сэры хватило, чтобы выбить любое желание, как ей казалось, продолжать свою агрессию. Это, в свою очередь, доказывало, что Сэра была добрее и наивнее, чем могло показаться, просто пряталось это не хуже кода ядерной кнопки. Вот поэтому-то, когда её схватили за руку, с губ Сэры сорвался удивлённый возглас, но спорить она не стала и позволила себя утянуть в переулок. И не зря, как оказалось! Нет, Сэра не попыталась вырваться или поспорить, разве что на заявление о прекрасном вечере, которым нужно наслаждаться именно здесь, чуть раскосые глаза заместителя округлились, выдавая её удивление. А потом раздался звук топающих ног, и Сэра, моментально повернувшаяся на шум, поняла, что её сегодня спасли во второй раз.

Стоило преследователям скрыться, как заместитель повернула голову к рыжеволосой и улыбнулась. Что ни говори, а сейчас она была рада: её фактически избавили от неприятных объяснений с братом. Да, именно так – Сэра изначально не предполагала, что пьяницам удастся причинить ей вред, но боялась последствий того, что она их обезвредит. Как итог, ей, несомненно, пришлось бы держать ответ перед братом, что было бы в тысячу раз унизительнее.

– Действительно хороший вечер. – произнесла Сэра так, что непонятно было – или шутит, или всерьёз, или просто из вежливости поддакивает. А вот на утверждение о собственной силе с едва слышным вздохом кивнула, чувствуя, как улыбка исчезает с лица. Значит, её небольшой фокус всё-таки заметили. Что ж, стоит надеяться, что спасительница не принадлежит к рядам эспероненавистников – и такие бывают.

– Можно и так сказать. – вяло прибавила заместитель, оглядываясь и подмечая каждую мелочь в переулке, вплоть до некстати вылезшей крысы, которая тут же поспешила ретироваться. Сэра здесь ощущала себя ещё более лишней, особенно в таком наряде. Её же «можно и так сказать» с лёгкостью можно было отнести сразу к двум высказываниям: как про силу, так и про возможность знакомства. – Ох. Извини, что тебе пришлось из-за меня в это ввязаться. В общем… Ямато Сэра.

Представление получилось скомканным, так как Сэра тут же поспешила следом, заметив, что рыжеволосая пошла дальше – и на ходу протянула узкую ладонь, словно предлагая её пожать.

Вообще, строго говоря, она не должна была представляться сейчас. Ни в коем случае. Она ведь не знала, откуда взялась её защитница, к какой стороне она принадлежит, и не будет ли это раскрытие имени иметь далеко идущих последствий. В любом случае, Сэра испытывала вполне серьёзное чувство благодарности, так что этот неразумный поступок был продиктован именно им.

– То есть. Выпить с тобой, так? – серьёзно переспросила Сэра, на всякий случай подхватив «защитницу» под локоть и придерживая его одними кончиками пальцев на случай, если новой знакомой алкоголь продиктует внезапное желание познакомиться поближе с заплёванным и загаженным асфальтом. – Хорошо.

«Правда, я не умею пить и попытаюсь напиться первый раз в жизни», – хотелось сказать ей, но заместитель только тихо вздохнула. Ничего не поделаешь. В конце концов, она была сейчас в долгу, а неблагодарность – это свойство Сэты, а не Сэры. Воспоминание о брате заставило её помотать головой и закусить губу от злости.

В конце концов, именно это она собиралась сделать с самого начала? Решиться на то, чтобы напиться, в предыдущем баре, она так и не смогла, так почему бы не воспользоваться шансом и проверить, наконец, что может принести алкоголь в её жизнь. Внутренняя горечь, ослабшая было в момент, когда началась драка, сейчас снова подняла голову и напоминала о себе. Нелегко чувствовать себя проигравшей, не так ли?

– Только в таком случае нужно выбрать бар потише. Ты знаешь такой? – с осторожной надеждой спросила Сэра, оглядываясь по сторонам. Кажется, этот переулок вывел их в район поприличнее, но, опять же, рано спешить с выводами.

Ну вот, получилось как всегда – при всей незаинтересованности Сэры в окружающем мире, не заметить вытянувшееся лицо «спасительницы» не получилось бы разве что у совсем слепого. Если бы они не шли сейчас, Сэра бы скорбно прикрыла глаза и пожала плечами, словно выражая своим видом вопрос «а что тут сделаешь?». Между прочим, собственное положение очень часто больше удручало её, нежели радовало. Что ещё более печально, даже отшутиться (что было бы в данной ситуации куда как лучше) у неё не получилось. По причине отсутствия чувства юмора, разумеется.

– Хорошо, Джин, – Сэра запнулась, словно пробуя имя, помолчала и, видимо, пришла к выводу, что оно нравится ей больше, чем «Вирджиния», которое было, если честно, слишком уж заковыристым. На утверждение о семье, впрочем, Сэра всё-таки махнула рукой с самым скорбным видом. – Не стоит верить слухам. – прибавила Ямато почти мученическим тоном. – То, что члены моей семьи предпочитают, обычно в приличном обществе лучше не упоминать. Хотя Главнокомандующий, конечно, поддерживает созданный ему образ. 

О том, что брат разгуливает по упомянутым дорогим ресторанам, конечно же, Сэра знала, относясь к этому с неясным раздражением. Жизнь брата была списана как с картинки: типичный наследник богатой семьи. Наследный принц при богатом папе. Если постараться, можно было найти массу эпитетов, которые бы отнюдь не были лестными по отношению к Сэте, но Сэра, с некоторым миролюбием, просто предпочитала об этом не думать. В конце концов, в брате её интересовали только дуэли.

Строго говоря, она даже не поняла, что над ней шутят или издеваются. Сэра не была наивной, но общее настроение, которое можно было охарактеризовать как «подавленное», просто отбрасывало все внешние факторы, которые могли испортить его ещё больше. В конце концов, её только что спасли, ей предложили компанию, и Ямато тянулась к этому предложению, как домашний ребёнок тянется к хулиганью из подворотни.

– Доверяюсь твоему вкусу. – коротко заметила Сэра, решив не развивать мысль про хулиганов. Вышло опять странно – слишком церемонно, даже несмотря на «ты», в сравнении с простой речью Джин, и Сэра едва слышно вздохнула: ничего не поделать. Привычка. – Хорошо. Я не против.

Последнее относилось к вопросу про угощение. Ямато не изменилась в лице, словно ей каждый день приходилось распахивать кошелёк каждому, кто попросит.

– Посмотрим, на сколько хватит моих денег. – на этот раз Сэра даже слабо улыбнулась, так как о ценах на спиртное имела весьма смутное представление, и, возможно, небезосновательно полагала, что денег ей может и не хватить. Переулок закончился, обстановка стала куда как чище и спокойнее, а вместе с этим немного спокойнее стало и Сэре, которая, как ни крути, до сих пор была в подавленном состоянии.

Запах, стоявший в баре, ударил ей в нос, когда Ямато последовала за своей «провожатой», заставляя на секунду остановиться. Впрочем, почти сразу Сэра решительно шагнула в помещение, твёрдо решив, что сомневаться уже поздно. На предупреждение она кивнула, хотя, конечно же, вряд ли собиралась хоть кого-то ударить даже в случае очередной угрозы, а вот на признание об «эсперстве» сопровождающей ответила чуть удивлённым взглядом.

– Непривычно стоять позади. Но хорошо. Так и сделаю.

Никогда ещё Сэра не ощущала себя объектом настолько внимательного изучения. Нет, ко взглядам окружающих она была привычна. Невозможно быть ребёнком семьи, которая у всех на слуху, разделять с кем-то лицо и при этом не привлекать чужого внимания. Как ни старайся, а известность брата и семьи волоком тащила за собой упирающуюся Сэру на метафорическом поводке. Но сейчас, казалось, её пытались разобрать на части этим взглядом, изучить внутренности, свериться, не течёт ли в её жилах голубенькая кровь, и только после этого оставить в покое. И это, признаться, смущало и пугало одновременно.
Сэра, которая впервые попала в такую ситуацию, не могла встретить это холодной стеной отчуждения, как, несомненно, это сделал бы брат, если бы он вообще сошёл с ума настолько, чтоб ввязаться в это. Вместо этого, заметно разрумянившись, она вообще перестала пытаться хоть как-то поддерживать образ «холодной принцессы», став настоящей Сэрой. То есть, той самой девчонкой, что в кои-то веки вылезла в люди из собственной раковины.
– Его. – с едва различимым вздохом кивнула заместитель. Увы, но называть брата братом ей удавалось с трудом: в горле словно заседал склизкий комок отвращения и неприязни, и Сэра, надолго замолкая, в конце концов либо выдавливала его имя, либо всё-таки выговаривала привычное «Главнокомандующий». Только много позже, уже не сейчас, она хотя бы немного привыкла к обоим именованиям и стала использовать слово «брат» без видимого усилия.
У неё есть брат, верно.
– Два. – на этот раз губы Сэры тронула лёгкая улыбка. Если подумать, Даю повезло ещё меньше. Если Сэта сиял где-то наверху, а Сэра – чуть ниже, за счёт внешней схожести и упорства, то Дай был абсолютной пустотой. Сэту можно было сравнить с Солнцем, Сэру – с Луной, а Дай – с чёрной дырой, незаметной даже без света Солнца. Особенно точно это подходило к нему, учитывая его разрушительную силу. Так вот, третьего брата, который «не брат», попросту никто не замечал. На фоне двух других он терялся почти полностью, несмотря на своё бешенство. – Просто второй не самый известный.
Неродной. Чужой. Бешеный.
Ей иногда было жалко Дая, потому что Ямато швырнули его к собственным ногам ещё раньше, чем он смог это осознать, воспользовавшись им и вытравив всё человеческое из его головы. Иногда было жаль. Ровно до тех пор, пока она не видела его лицо и не желала поскорее убрать его подальше. Он был братом только Сэте, не ей. Сэру он, вероятно, мог бы и убить, если бы захотел. Если бы у него было право выбора.
Напиток, названный Джин «виски», ей был совершенно не знаком, но Сэра, растеряв оболочку безразличия к другим, была весьма доверчива, так что заказ не опротестовала и не попыталась исправить, только кивнула официанту и твёрдо выговорила:
– Счёт – мне. – странно, но в её тоне звучала уверенность человека, деньги не считавшего совсем. Впрочем, стоило ей отвернуться от официанта и взяться за меню просто чтобы занять руки, как Сэта снова стала похожа на обычную застенчивую девчонку.
А вот слова про любовь к брату заставили её вздрогнуть, выронить меню и отвести глаза. За одно семье спасибо: они никогда не заставляли её притворяться любящей сестрой. Дай её пугал, а Сэта вызывал желание втоптать его в грязь.
– Сложно сказать. – Сэра сглотнула тугой комок, вставший в горле, и выговорила странно дрожащим голосом, – Оба мне чужие.
Семья вообще не поощряла любовь к родственникам. А Дай никогда ей родным и не был. Всё закономерно, так?
– Мы, скорее, просто коллеги. – попыталась вывести ситуацию на более позитивную ноту Сэра, но снова вздохнула и развела руками. – Или волчата, которые хотят разорвать друг другу горло.
Вероятно, она вообще зря это сказала – похоже, Джин завела тему про любовь к родственникам, подготавливая для самой себя платформу к следующим словам. Ни брата, ни семьи, ни мамы… Так?
В серых глазах мелькнула не жалость, нет, но какое-то понимание.
– Сложно сказать, чтоб у меня когда-то была семья. – тихо выговорила Сэра, опустив руки на стол. – То есть, настоящая семья.
Ей было не понять, что такое потеря по-настоящему любящей семьи, потому что для этого нужно было как минимум потерять семью самой. То, что она потеряла, семьёй никогда не было, но щемящее чувство одиночества Сэре было очень хорошо знакомо. Если бы не любовно взращенный в ней самоконтроль, ставший ключевой эмоцией, то ключевой её эмоцией стало одиночество. И кто знает, что тогда бы мог сотворить Данган, если сейчас его пули могли разрушать строения быстрее, чем взрывчатка.
– Я часто блуждаю по городу по ночам. – отозвалась заместитель, откинувшись на спинку стула. – Смотрю на людей, которые уже закончили работу. Иногда поглядываю в окна. Вероятно, мне нравится ощущать себя причастной к чужой жизни хоть немного. Сегодня вот зашла в бар. Мне не понравилось. Пока мы не сменили место.
Она сгребла свой стакан, точнее, два и задумалась, что пить первым. Потом, проследив за Джин, отхлебнула немного из того стакана, где была не кола, и закашлялась: горячая волна покатилась по горлу, оставив странный привкус во рту. Но этот жар не рассеялся, наоборот, какая-то его искра осталась внутри. Даже холодная кола, глоток которой Сэра сделала сразу после, не смогла затушить эту искру.
Для этого они пьют? – открытие, сделанное Сэрой, было столь невероятно, что она едва смогла скрыть удивление.
– Правильно. – когда ей достало сил оторваться от изучения собственных ощущений, она всё-таки подтвердила последние слова Джин. – Я в первый раз в таких… местах.

Медленно, очень медленно Сэра успокаивалась совсем. Даже напоминания о братьях, семье, обо всём, что её хоть сколько-то тревожило, словно заноза, засаженная под ноготь, постепенно уходили за какую-то стену отчуждения, которая была крепче, чем её обычное показное безразличие. На алкоголь в бокале она посмотрела уже по-другому – во взгляде Сэры сквозило понимание. Вот зачем они это делают: пьют, кричат, отрубаются в пьяном бреду. Если ей помогло, помогает и другим, просто у неё с самообладанием всё получше, и вряд ли ей снова понадобится хвататься за бутылку завтра или через неделю. Правда, эта же стена отчуждения оставляла её наедине с самой собой, а, Сэра знала, внутри у неё не так всё радужно.
Легко сказать «они мне чужие». В сущности, так оно и было, но отношение к этой ситуации у Сэры было другим. Насмотревшись на чужие семьи, она порой ощущала почти физическую боль где-то в груди, когда видела, как могут жить другие братья и сёстры. В её семье можно было любить только себя. Хочешь стать идеалом – откажись от этих пустых мирских привязанностей: родственники, друзья, враги. Нет никакой кровной связи, хорошо бы в спину нож от родственников не получить. Помни только о себе. Её так и воспитали, не подпуская ко «второй половине». Пока они существовали в закрытом мирке поместья, а после – в полузакрытом мирке Бюро, этот принцип прокатывал, потому что Сэра не знала, что может быть по-другому. Некому было завидовать.
Она услышала «живы и здоровы» и криво улыбнулась. Да уж. Живы. Здоровы, в смысле, физически. Бедные, покалеченные отродья Ямато, неполноценные духовно. Не дети даже, именно выродки, которых научили быть лучшими, но не научили любить. Быть лучшим, значит, обречь себя на высокомерие, пустоту и, разумеется, одиночество. А чужое прикосновение, это одиночество разрушающее, и подавно заставило её закаменеть и превратиться в статую имени себя. Потому что никто не прикасается к Ямато, если ему жизнь хоть сколько-нибудь мила.
Сэра вздохнула, не убирая руку, а просто чувствуя чужое тепло, и впервые подумала, что она, похоже, под такой горячей ладонью похожа на дохлую лягушку.
– Может быть. – такой ответ хуже самого беспощадного «нет», потому что говорящий сам в него не верит. Значит, веры нет, ни в братьев, ни в будущее. А, скорее всего, они просто друг друга поубивают. Через несколько лет…
Что до заглядывания в окна – здесь Сэра покривила душой. Она не подглядывала, просто проходилась по улицам, иногда случайно ловя фрагменты чужой жизни там, где люди забывали задёрнуть занавески. И всё же, для неё самой это было именно подглядывание. Попытка понять то, что тебе не принадлежит. То, на что у тебя никакого права нету.
Сэра снова отпила виски, снова запила колой, погружаясь в ещё большую задумчивость, из которой её вытянуло лишь желание Джин поговорить. И Сэра, которую словно разделило напополам, одной своей частью внимала смыслу сказанного, а второй зачем-то отмечала, что манера разговора случайно встреченной девушки изменилась, стала сбивчивой и торопливой, что ли.
– Это приглашение? – серые глаза прищурились, а сквозь устойчивое спокойствие проглянуло любопытство. Разумеется, она не подразумевала никакого приглашения домой, просто ответила так, как ей показалось разумным. – То есть, не сейчас. – поспешила тут же уточнить заместитель, зачем-то хватаясь за стакан с колой и выпивая ещё немного, на этот раз без примеси алкоголя.
Короткое молчание.
– То есть, «вообще».
Ещё не лучше, не правда ли?
Смех показался ей адресованным именно к её глупостям, которые так и норовили сорваться с языка, но нет, это относилось к её признанию к малой причастности к таким вот злачным местам. Сэра снова порозовела, отвела глаза и задумалась, чтобы ответить через раздражающе долгие несколько минут.
– Сначала не понравилось. – буркнула она как маленький ребёнок, хотя и в детстве не блистала склонностью ворчать и обижаться. – А теперь…
Она снова замолчала, подбирая слова и зачем-то водя пальцем по краю стакана. Стакан не отзывался пением, как делал бы это чистый хрусталь, но Сэра и не собиралась использовать его как музыкальный инструмент.
– Чувствую себя причастной.

Вместо яростного отрицания по поводу того, что им с братьями в будущем придётся объединить усилия, ответом Джин стала лишь лёгкая понимающая улыбка с затуманенным взглядом. Опять же, более полным ответом на это будет лишь туманное «может быть», а повторяться как минимум глупо. Одно точно известно Ямато Сэре: жизнь всё расставит на свои места, вне зависимости от результата. Будет ли то примирение семьи или же они просто разойдутся по разным углам стоять носом каждый в свою стенку, их запутанные и подвешенные отношения рано или поздно разрешатся сами собой. Другое дело, что результат, скорее всего, кого-то не удовлетворит.
Но, как ни крути, Сэре ведь действительно всё равно.
Вместо мыслей о братьях, которые затягивали её в мрачный водоворот смеси отвращения, странной симпатии, жалости и бог весть чего ещё – состав, признаться, похуже, чем в канализации – Сэра попыталась переключиться на что-то иное. Затуманенный разум переключался плохо, и действовал по принципу «что вижу, то пою». А видела она Джин, которой, похоже, было то ли очень хорошо, то ли очень плохо. Или всё сразу.
За то короткое время, что им довелось пообщаться, можно было уже составить хоть какую-то мысленную характеристику – её составлением Сэра и занялась. Просто чтобы занять свой разум, не дать себе снова загрустить. Иначе грусть проникнет сквозь эту стенку отчуждения, точнее, зародится внутри, и выгнать её наружу будет невозможно.
Она как раз дошла до пункта, в котором упоминалось, что Джин похожа на горную реку тем, что, в общем-то, легко сметает любые преграды, как очередная преграда была сметена непосредственностью новой знакомой.
Если бы из ушей действительно мог валить пар, он бы повалил. Сэра мгновенно залилась краской, пару раз махнула ладонями перед собой, словно всё отрицая или же отгоняя пришедшие ей в головы мысли. Потом – так же быстро побледнела и, судя по всему, глубоко задумалась над сказанным.
– Зачем? – ляпнула Ямато Сэра, но тут же осеклась и снова замахала ладонями, словно собираясь вызвать небольшой тайфун. Она ничего не боялась, нет – собственная сила давала ей на то полное право, но сам факт приглашения на чужую территорию заставлял Сэру тревожиться. Впрочем, свойство Джин, которое сама Ямато охарактеризовала как «горный поток», не искало поводов и причин. Потому что она так решила. Потому что ей захотелось.
На вопрос, что прихватить выпить, Сэра ответила так, как мог ответить только тот человек, что впервые попробовал спиртное. Просто повертела указательным пальцем вокруг стакана, словно собираясь размешать его содержимое, но так и не коснувшись водной глади. На витрину, заманчиво сверкающую, как леденцы на ярмарке, она так и не посмотрела. И ответ дала весьма прозрачный. Настоящая Ямато Сэра, не заместитель и не важная персона Бюро, не умела принимать решения. Ей просто приходилось это делать, что, к слову, отнюдь не являлось умением. Скорее, она просто делала это из-под палки жизненных обстоятельств.
От неё действительно много зависело, Джин всё сказала верно. Жизни, судьбы. Даже простое человеческое счастье. Просто это всё было немного не тем. Это была власть кукловода над куклами, власть льва над прайдом. Ничего больше. За ошибку тебя будут ненавидеть, а успешное ведение дел воспримут как должное. И уж, само собой разумеется, никто не попытается поучаствовать и в твоих проблемах, как бывает у обычных людей, а не у начальника и подчинённых.
– Правильно. – с заметным усилием, опустив глаза и всё-таки тронув кончиком пальца поверхность жидкости в стакане, отозвалась Сэра, чувствуя холод виски. – Не стоит завидовать.
Именно это честное признание выбило её из колеи по-настоящему. Не надо ей завидовать, потому что нет в этой власти ничего хорошего. Это – фальшивая причастность.
– Я вроде бы и управляю жизнями. А вроде бы остаюсь в стороне. – всё так же медленно, с огромными паузами выговорила Ямато, и не досказала мысль до конца. Не стала делиться желанием стать причастной по-настоящему. Видимо, даже у неё был предел откровенности, и Сэра его только что достигла.

Вряд ли у неё был выбор, даже несмотря на то, что, формально, ей оставили возможность поднять руки и холодно отказаться от любых приключений. Это был тот момент, когда путь назад хуже пути вперёд: если сдаться сейчас, можно сразу забыть о чём-то впереди. Даже если там будет что-то не слишком хорошее, вернувшись, ты будешь очень и очень долго сожалеть об упущенной возможности. Что ни говори, об отказе не было и речи. Даже здравый смысл не подал голоса, и Сэра, оставленная своими «внутренними ограничителями» на произвол судьбы, не использовала последнюю свою возможность выбора. Раз уж сходить с ума, так до конца.
«Вряд ли понравится», да? Что ж, это Ямато могла оспорить. Как по её мнению (хоть это и было чуточку глупо и эгоистично), так хуже поместья её семьи ничего не было. Она не помнила ни комнат, ни обстановки, покинув его едва ли не в день окончательного своего проигрыша, но отчётливо помнила пыль, темноту и гниение. Когда-то в детстве служанка рассказала Сэре, что в стенах дома спрятаны тела предателей. Кто-то донёс отцу о этой страшной сказке, на которую сама Сэра и внимания не обратила, и назавтра не было в их доме никакой молоденькой служанки.
Нет, разумеется, там было чисто, а гнить было попросту нечему – не принимать же на веру глупую сказку, – но Сэра не могла отделаться от этой ассоциации. И, лишь много позже, ей всё же пришла в голову мысль, объясняющая это навязчивое убеждение.
Там гнили души, а не тела замурованных в стены врагов семьи, про которые перешёптывались глупые люди. И это ещё неизвестно, что страшнее. Тела, вероятно, погибли вместе с особняком, если были вообще, а гнилые души последних Ямато остались.
Но зачем рассказывать о том, что явно испортит всем настроение? Особняк тот давно в прошлом, говорят, он сгорел, но Сэра не пришла на пепелище. Раз тогда не пришла ворошить пепел, значит, и сейчас не стоит.
На руку Джин легла узкая ладонь с шершавой кожей на подушечках пальцев, и Сэра спокойно ответила на замечание касательно расчёта – с едва заметной улыбкой, почти не перекосившей её рот:
– Пусть платят те, кого это не выбьет из колеи, Джин. Я заплачу, – бросила она официанту, прежде чем убрать ладонь и деловито нашарить в кармане кошелёк. Сейчас стоило порадоваться, что, верная своей привычке не брать с собой много денег, Сэра не явила миру все свои подкожные запасы. Любопытствующие могли увидеть всего лишь достаточно скромную для обычных размахов Ямато сумму, уложенную в тонкий кожаный кошелёк. Часть этой суммы Сэра отдала официанту, который уже спешил к ним с заказанным, а потом звеняще рассмеялась – едва слышно, как и полагалось человеку настолько сдержанному.
– Не воображения. – отметила Сэра, убирая кошелёк обратно под плащ.
И верно, не в воображении было дело. Сэра, с лукавой улыбкой отряхивая с короткого платья несуществующие пылинки, это точно знала.
– Опыта. – заключила она, когда закончила с «очищением».
Джин явно заносило – будь бы они в другом месте, Сэра бы как минимум постаралась выбить из головы девушки, кем бы она ни была, всю дурь про, простите за каламбур, дурь. Или, если быть точнее, просто одарила бы холодным взглядом «номер пять», предназначенным специально для отчитывания подчинённых. Но они были в этом месте, а Сэра была пьяна, хоть и держалась на ногах.
– Не стоит. – уже без улыбки, но и без агрессии примирительно заметила Ямато. А почему «не стоит», – умолчала. В конце концов, у них тут жизнь, а не агитка за здоровый образ жизни.
А вот на предложение поиграть – кивнула. Пусть Джин и объясняла всё сбивчиво и торопливо, словно боясь куда-то не успеть, суть игры могла понять даже Ямато, чья голова была сейчас затуманена. Говори правду или пей. Что ж, тоже вариант коротания ночи. Точнее, лучший из возможных.
Сколько бы о ней не пришлось узнать Джин.
– Согласна. – отозвалась Сэра, поднимаясь с места. – Не знаю, что ты хочешь узнать, но пусть будет так.
У неё было более чем достаточно секретов в шкафу, их не жалко – но что если Джин хотела узнать о Ямато, не о ней? Это было бы куда как более печально.

Отредактировано Sera (2015-06-05 12:33:20)

Как ни странно, сделав выбор, Сэра словно лишилась последних рамок – и оживилась ещё больше. Спиртное ли, чужое тепло ли, но она уже не выглядела растерянной посетительницей бара, к которой зачем-то пристают пьяные мужчины, а она и не понимает, что им нужно. Тепло было внутри – от выпитого, и снаружи – потому что Джин, словно отплачивая за прикосновение к её руке, просто взяла её за плечи, согревая живым теплом.
Пока они шли к дому, Сэра то и дело ловила себя на какой-то излишней игривости. Ей то хотелось пуститься вприпрыжку, то играть с малышами в мяч (и плевать, в сущности, что мячей и малышни не было в радиусе пары километров благодаря поздней ночи). От всех порывов ей было не избавиться, но руки Вирджинии, при внешней хрупкости, походили на хороший капкан. Вряд ли она действительно хотела так держать, так получилось, но Сэра не могла избавиться от мысли, что так лучше. Её тянуло на приключения, с этим стоило быть осторожнее.
В доме она оживилась ещё больше. Сбросила тупоносые туфли у порога, зачем-то выровняла их по линеечке, чуть не ткнулась в них носом, потому что её снова повело от алкоголя, выпрямилась и всё время, пока проходила «подготовка» к игре, смотрела во все глаза. Здесь, в этой квартире, действительно жили. Сэра разве что не принюхивалась, но всё равно чувствовала запах жилого дома. Не пыльного, обжитого, наполненного ароматами повседневной жизни. У неё в квартире пахло не так – там главенствовали запах стирального порошка, исходящий от белых простыней на кровати, запах новых, только из упаковки, вещей, и никакой нотки людского присутствия. Здесь было не так, и знаете что?
Ей нравилось.
В итоге Сэра уселась прямо на пол, на согнутые ноги, чтобы короткий подол платья оставался на уровне приличия. Так, чтобы быть напротив Джин, чтобы спокойно отвечать, глядя в чужое лицо. Разделяла их бутылка, ну и пара сотен различий в жизненном опыте. Правила игры Сэра знала слишком плохо, чтобы задавать вопрос первой и не без радости восприняла тот факт, что спрашивать будет Джин.
– Правда в том, – звеняще рассмеялась Сэра, прижав ладонь к губам, – Что у меня не было игрушек. Тяжёлое детство, Акума, прибивающий игрушки к потолку…
Она осеклась, потому что слетевшая с губ глупость, которую захмелевший организм выдавал за шутку, удивила остатки её разума. Дело было не в том, что это не смешно.
А в том, что это, отчасти, правда.
Те времена, когда Данган появилась в её душе, Сэра помнила плохо, но стойкое ощущение отвращения к Диким после тех лет выдавало неприятную подоплёку событий. Что-то Данган натворить успела, это без вариантов. Но что?
Сэра помотала головой, выгоняя неприятные мысли, потеряла равновесие и оперлась ладонью об пол, чтобы не упасть.
– Но кое-что из тех времён есть. – понизив голос, словно за каждым углом стояли шпионы, протянула Сэра, мечтательно щурясь. – У нашей семьи была такая штука… Щит древнего города. Огромный, красивый. Представляешь, он был с меня ростом. Я часто пряталась за ним и думала, что он меня защитит от чего угодно.
Был…
Сэра поморщилась и помолчала, словно собираясь с мыслями.
– А два года назад наше поместье сгорело, сразу и до основания. Я в те времена уже жила в другом месте, лишь бы не видеть семью, и сначала на пепелище идти не хотела. – продолжила она, останавливаясь после каждого слова, словно вспоминая события вот прямо сейчас. – Но потом решила, что нужно сходить.
Она с трудом сглотнула вязкую слюну, которая, как ей казалось, сейчас застрянет в горле.
– Там остался только фундамент. Не знаю, что могло выжечь дом до основания, тем более такой большой. Не хочу знать, наверно. Разумеется, там ничего не могло остаться, это же очевидно, но я зачем-то стала бродить по погорелому фундаменту, почти по колено в золе и саже. И нашла его. Щит не пережил пожара, это очевидно, но обломки остались. Он не сгорел, он раскололся, словно его пытались наполнить силой, которую он не смог поглотить. Вот эти обломки я и забрала. Тянет на вещь из детства?
Сэра замолчала, уставившись на бутылку виски так, словно снова видела пожар и своё блуждание по пеплу.

Если тут и был беспорядок, Сэра, приученная к порядку лишь из чувства долга, его не замечала. Мир «живых людей», с их беззастенчиво выглядывающим из ящика нижним бельём и огнестрельным оружием на столике, был настолько отличен не то что от поместья – даже от её собственной квартиры, что Сэра постоянно норовила засмотреться на что-нибудь и пропасть из реальности. Теперь она отчётливо осознавала разницу между окружающими и ней собой. У неё, например, никогда не получалось создать беспорядок. Даже глубоко задумавшись, она машинально отправляла вещи на положенное место, даже придя с задания раненой, она сначала застирывала кровь и сбрасывала грязные вещи в корзину для белья, а потом падала на кровать, чтобы забыться в полусне. Она отлично понимала, почему так: приучили. Собственное воспитание и идущие с ним рука об руку ограничения превратили её в механизм.
Разучили жить.
Даже собственная голова вертелась с каким-то усилием, а расфокусированные глаза цеплялись за каждый предмет обстановки так, будто это было что-то невероятно важное. Сэра могла поклясться, что никогда ещё так медленно не моргала. Медленно открывающиеся и закрывающиеся глаза создавали впечатление замедленной съёмки. Время вокруг неё словно замедлилось в сотню раз.
Но, как только в неё полетела подушка, Сэра среагировала мгновенно – в серых глазах мелькнула голубая искра, и неожиданно твёрдая рука для основательно захмелевшего человека перехватила летящий в неё предмет, не дав даже подлететь к голове. Рефлексы оставались рефлексами, сколько бы она не выпила.
Правда, стоило ей поймать подушку, как Ямато успокоено заворчала (этому неразборчивому ворчанию она научилась у собственного Акума) и обняла её, устроившись на подушке подбородком. Сгорбленная и нахохлившаяся, с хохолком серых волос на затылке, она до умильного напоминала сонного воробья с необычным цветом перьев.
Словно не она только что отточенным движением поймала подушку так, словно это был нож.
– Фотографии? – протянула Сэра, горбясь ещё больше и почти закрывая глаза. – Дом ведь сгорел. Наверно, если что-то и было, то теперь оно превратилось в золу.
«Или есть», хотелось сказать ей, «если я не потеряла случайно прихваченную фотографию»
…Она наткнулась на кусок картона, разбирая вещи, наспех прихваченные из поместья, откуда она уходила с гордой головой, но лёгкой сумкой – где вы видели гордого беглеца, который тащит за собой чемодан, ежеминутно нагибаясь и делая перерыв? Получилось, что она ушла из дома без многих необходимых вещей, набив сумку всяческим хламом. Её вина – не надо было собираться второпях.
Среди разных ненужных вещей она нашла старое голубое платьице с залежавшимися белыми рюшами, посеревшими от пыли на сгибах, и карточку. На ней она сама, будучи в трудноопределимом возрасте, стояла рядом с щитом, положив руку на перекладину посередине – жест, поистине, говорящий. То было высшее проявление нежности к предмету. Дата съёмки ей была неизвестна, и только собственный рост мог подсказать, что то были годы появления Данган. Смешно было то, что она и в те годы носила голубые платьица, у которых лишь немного нарастала длина юбки, совершенно непропорционально для растущего тела. Собственные голые коленки с подсохшей ссадиной, отчётливо видные на фото, её даже слегка рассмешили.
Наверно, тот снимок и был причиной того, что Сэра вернулась найти щит, а нашла обломки. Уважение к своим подростковым привязанностям?..
И что-то ещё в этой карточке не давало ей покоя.
Естественно, она не стала говорить об этом Джин – просто промолчала. Кто знает, где теперь этот кусок картона, учитывая, что она никогда не ценила эту «память»? Может, и лежит где-то на квартире.
А у неё был большой медведь. А Сэра играла с оружием. Вот и ещё одно отличие…
Предложение сделать свой ход, казалось, разбудило её. Серые глаза распахнулись, но веки почти разу поползли вниз, медленно закрывая их снова. Наконец Сэра качнула головой и заговорила:
– А у тебя есть… братья? – и без того было понятно, что вопрос этот буквально высосан из пальца. Но ничего больше в её не отличавшуюся изобретательностью голову не приходило, сколько бы она не старалась.

Сэра сложила губы трубочкой, словно собираясь свистнуть в ответ, но тут же снова уткнулась в подушку, закрывая глаза и отдаваясь на волю чужого рассказа. О семье, в которой не было братьев – оказывается, она об этом знала, просто хмель заставил её забыть, ну а потом вспомнить. Чужой голос укачивал её и убаюкивал, не давая, впрочем, заснуть или забыться во хмелю. Даже с закрытыми глазами она внимала чужим словам, как последней связи с реальностью.
Матери больше нет, а отец лупцевал до потери пульса, называя это спаррингом и считая самым гуманным способом подготовить дочь к жизни. Почему-то ей это не кажется жестоким, хотя Сэра явно не исповедует аксиому о том, что взрослые правы всегда и всегда должны решать за детей. О настоящей жестокости она может рассказать сама, но не её очередь откровенничать. Отец Джин решил, что его дочери хорошо будет охотиться на Акума, а она – решила, что можно стать полицейским, так будет чуточку безопаснее. Правильное решение, потому что даже домохозяйка в фартучке чем-то рискует, но она ещё и может умереть от скуки, кроме стандартных причин смерти, которые есть в этом мире: от шального Акума, выстрела сослуживца и куска крыши, упавшего на голову. Ровно на одну смерть больше есть у каждой домохозяйки.
Сэра попыталась сравнить ситуацию со своей и ощутила горькое разочарование – всё не так. В рассказе Джин чувствовалась любовь, которой Ямато не знали. Зачем любить, если у них под пятой весь мир, который предстоит поделить надвое их детям, если, конечно, одна из них не откажется от короны? Родители двух близнецов и без того дали им слишком много. По их, конечно же, мнению.
– Девятнадцать, – очередной судорожный глоток, и вязкая слюна размазывается по горлу. Сэра нашарила свой стакан и отхлебнула из него, только бы избавиться от этого чувства. – А я не против. Мне-то, – она усмехнулась, отставляя стакан, – никто не сможет запретить лезть в любую авантюру.
Если бы был такой человек, она здесь не сидела.
– Только какой из меня боец, если даже брата сразить не могу. – пробормотала она, поглаживая стеклянные края стакана. Тоже издержки политики семьи: если ты не первый, то ты никакой. В их мире не бывает вторых мест. То, что вся её имеющаяся сила могла навредить в элементарном спарринге, она попросту забывала. И, тем не менее, прибедняться больше не стала – заметила лишь один раз и более к этой теме не возвращалась.
Сэра несколько раз удивлённо моргнула, когда был озвучен очередной вопрос, и даже оторвала голову от подушки, чтобы посмотреть на рыжеволосую, сидящую напротив. «Влюблена»? Вот досада… Это был вопрос, на который Ямато Сэра не знала ответ.
Но она, набрав в лёгкие побольше воздуха, закрыв глаза и выпрямив спину, видимо, нашла какой-то ответ, который устроил её саму. Подушку она отодвинула, переползая на коленках поближе к Джин, и вот так, почти вплотную, уставилась на неё серыми глазами, похожими на прозрачные леденцы.
– Неа. – выпалила она на одном дыхании, не отводя глаз. – Я же жила в поместье всё это время. До того, как ушла оттуда навсегда.
Она протянула руку к брошенной подушке, зачем-то погладила её, как человек, который попросту не знает, куда ему податься, и продолжила говорить, жарко и тяжело дыша:
– Когда я только ушла из дома, мне даже в голову не приходило, что кто-то из окружающих может меня заинтересовать. Но это только половина беды. Знаешь, если ты носишь фамилию Ямато и очень похожа на человека, который сейчас вроде бы как миром правит, то ты почему-то становишься очень непривлекательной для окружающих. А те, кто всё-таки тобой интересуются, любят именно Ямато.
Короткая пауза.
– Получается, что тебя не существует.
Сэра снова улыбнулась, ибо последние глотки спиртного были её пределом. Сейчас она мало соображала, что несёт. Но, однозначно, говорила правду.
– Пока шестилетние девочки обменивали у мальчиков конфеты на возможность поцеловать их щёки, я сидела в поместье. С подростковым возрастом вышло так же.
Ямато Сэра прервала свой рассказ, глянув куда-то в сторону совершенно замутневшими глазами, а потом ткнулась носом в чужое плечо, пробормотав едва слышно:
– Где же тут любить?
Ответ ей не требовался, потому что уже через минуту частое дыхание сменилось ровным и спокойным. Заместитель уснула – вот так, нагло уткнувшись в чужое плечо и держась одной рукой за второе – и, наверно, уже ничто не могло её разбудить.