До сегодняшнего дня ей казалось, что дозвониться на выключенный телефон может только Бюро. Она ошибалась, это могло сделать слишком большое число людей, что автоматически обнуляло ценность такого действия, делая его совершенно обыденным. То, что происходило с ней, было одновременно обыденным и совершенно алогичным.

Утренние часы текли медленно, словно густой соус, когда она, запершись в кабинете, не была выдернута из своей миниатюрной реальности писком личного коммутатора, номер от которого скрывался даже от Сэты с усердием сокрытия от воров алмазного запаса под матрасом.
Разумеется, она не ответила, не взглянула на экран – так получилось, что у звонков и смс-сообщений на её коммутаторе был один звуковой сигнал – и даже не попыталась вникнуть, кому удалось добыть её номер. Скорее всего, то был рекламный агент, который вознамерился продать ей чудо-пылесос или волшебный фонарик, потому что добывать номера, не числящиеся в базе, не имеющие владельца по любым документам, работающие исправно и защищённые от поисков любых недоброжелателей, может только рекламный агент.
Когда в дверь заглянул недоумевающий охранник, сказавший, что на его выключенный телефон пришло сообщение, предназначенное Сэре, ей показалось, что тот рекламный агент мог предложить ей что-то лучше чудо-пылесоса.

Звонки раздавались отовсюду – неудивительно, она же идёт по улице, окружённая людьми, и у каждого второго есть какое-нибудь средство связи, которое словно бесится при виде заместителя Главнокомандующего. Ей пришлось покинуть кабинет под предлогом расследования этой истории, но на самом деле она просто хотела избежать вопросов окружающих.
Искать спасения на людной улице было плохой, очень плохой идеей. Пришлось свернуть в парк.
Она обречённо мотнула головой, опустившись на самую отвратительную из парковых лавочек, потому что из её сиденья осталась только одна узкая доска, выудила из кармана заходящийся в истерике коммутатор и открыла сообщение.

Логин – Сорроу Ария. Она один раз уже называлась так, почему не повторить снова?
Пароль – набранная на машинально прикрытой ладонью цифровой клавиатуре смесь букв и знаков, которую даже не надо  запоминать – вряд ли ей придётся снова заходить в этот чат.
Войти.
Подключиться.

– Привет? – она подносит коммутатор к самому лицу, говоря в микрофон, так что зрителю по ту сторону экрана, вероятно, придётся любоваться её носом и верхней губой.
Вопрос лишь в том, кто является этим зрителем.

Отредактировано Sera (2015-06-12 21:32:34)

Ей ведь с самого начала должно было быть понятно, что эта история не несёт в себе ничего хорошего. Что, вместо геройства, нужно было вломиться в кабинет Главнокомандующего, и, выдрав у него из рук коммутатор, по которому он связывается с подружкой, которую слишком явно выдаёт за любовь всей жизни, растолковать новую истину жизни: он может остаться без заместителя, если не прекратит интересоваться женщинами больше, чем работой. И даже не потому, что она бросит под ноги брату заявление об уходе, а потому, что кто-то решил, что поиграть с заместителем – хорошая идея.

Вместо этого, наплевав на брата и его женщин, она принимает правила игры.

– Если бы я знала дату его смерти, я бы повесила её в рамочке на стену и обвела в календаре. – нос на экране остаётся неподвижным, зато узкий рот улыбается, скашиваясь под хорошим углом. Этот же рот продолжает улыбаться, когда собеседник по ту сторону растолковывает ей ситуацию голосом женщины, у которой есть тяжёлая работа, трое детей и муж, который интересуется ей только когда нужно подать ужин. Пока она улыбается, глаза, которые не попадают в обзор, тревожно щурятся, а Сэра задерживает дыхание, застыв с маской улыбки на лице.

Слишком много известно этому «голосу».

Яблоко подкатывается к самым её ногам, и Сэра, отняв коммутатор от рта и положив его на скамейку, берёт его за черенок пальцами в белой перчатке. Ребёнок протягивает руку, и только сейчас до Сэры доходит, какую интересную задачу перед ней поставил «голос».

– Не стоит поднимать мусор. – мягко говорит она и тут же морщится, понимая, что ребёнок сейчас закричит и затопает ногами. Сэра почти умоляюще смотрит на её мать, но та, как любая клуша, защищающая своего цыплёнка, уже готова поднять крик по поводу обиженной девочки. – Хочешь, куплю тебе другое яблоко?

Ей приходится долго убеждать ребёнка, что именно это яблоко, которое ему «дала хорошая девочка», ему не нужно, пока мать, наверняка, успела мысленно обвинить Сэру во всех смертных грехах, пока дитя не соглашается на выкуп. Ещё пара минут, и, наверно, они бы позвали полицию – было бы весело прочитать в утренних газетах о том, что заместитель отбирает у детей выроненные яблоки.

Когда кошелёк её худеет на ту сумму, которая явно больше стоимости яблока, Сэра возвращается к коммутатору и говорит в микрофон с едва заметным раздражением.

– Хорошо подготовились. – знать, как трудно ей общаться с детьми – высший пилотаж. Такие даже цветом белья не заморачиваются, пролезая куда как глубже и дальше. – Предлагаешь сыграть?

Она не спрашивает, с чего в обладателе голоса такая уверенность, что Сэра не откажется от навязанных ей правил, потому что, если они знают, как сильно она боится детей, то знают и про непомерную жертвенность.

Фактически, она уже приняла правила игры.

Посмотрите, она совсем взрослая и тоже умеет играть в игры. Посмотрите на то, как человек за несколько минут может пойти вразрез с голосом самосохранения не меньше десятка раз.

Сэра, державшая яблоко за черенок, оглядела его с явным сомнением, сквозь которое проглядывала едва заметная тревога. Итак, есть потерявшийся ребёнок, есть «продавец чудопылесосов», есть она, которой предлагается пройти вслед за голосом по тернистой – разве она может быть какой-то ещё – дорожке.

– У нас же тоталитаризм. – отозвалась она, пожав плечами (яблоко качнулось на черенке). – Следим за гражданами общества ради общего блага. Не смейся, это не моя идея^[1]. Пожалуй, для этого нужно просто родиться, и это будет главной ошибкой в твоей жизни^[2].

Сэра могла бы рассказать ещё много по этому вопросу, но у неё всего пара минут, а яблоко даже спрятать некуда. Приходится бережно держать его так, чтобы исключить даже гипотетическую вероятность замарывания отпечатков.

Она – Белоснежка с надкушенным яблоком, которое послала женщина, знающая о ней весьма и весьма многое.

Коммутатор ожил снова, когда она уже проходила мимо щита. Нет, не видеочат, более того, номер определился. О, ну разумеется, это был человек, дату смерти которого Сэра не прочь была бы обвести рамочкой, чтобы начать готовиться к ней ещё за полгода.

– Личная надобность. – отрезала Сэра, выслушав законный вопрос о её местонахождении в рабочее время.

Её, знаете ли, сейчас похищают.

– А у нас дети не пропадали?

По ту сторону трубки – раздражённое «я не могу следить за всеми потерявшимися детьми, позвони оперативникам».

– Ну и ладно. – ответ попахивает беззаботностью, но Сэра, уже подошедшая к автобусу, всё-таки спешила, повторив перед отключением связи. – Личная надобность.

Её место в самом конце, рядом с девочкой в ярком (в плане фасона, конечно же) платье. Коммутатор снова вернулся в карман после того, как после нескольких запросов выясняется, что билеты на её имя купил тот, чьё имя не представляется возможным узнать, яблоко пришлось держать на ладони, сложенной лодочкой. К слову, она почти не удивлена тому, что ребёнок рад её видеть.
Разве что это доказывает, что всё плохо.

– Замечательно, – на самом деле улыбка Сэры отдавала вымученностью, и, на самом деле, она надеялась, что малыш не взорвётся в конце поездки. – А о чём ещё ты мечтаешь?

Если бы на её месте был брат, он бы уже тряс ребёнка за плечи, как бутылку с прокисшим кефиром, надеясь вытрясти побольше информации.

К слову, это как раз тот момент, когда ей неплохо было бы взять с брата пример.

– И кто же помог тебе в осуществлении твоей мечты?

[1]: Можно понимать двояко - как единомоментную идею, пришедшую в голову, или же как основную, главную мысль, этакий принцип жизни. "Это не я придумала" или же "Этим идеям я не следую"
[2]: Скрытая угроза или это всё-таки относится к детям?

Отредактировано Sera (2015-06-26 04:46:14)

«Никто не говорил, что я не могу пользоваться подсказками зала (знак равенства и буква «Р»), только пошли ему вместо яблока банан, когда захочешь с ним сыграть», и ожидаемое сообщение (почти укоряющее) от оператора, сообщающее о том, что номер не существует. Впрочем, отправительница сообщения, яблока и ребёнка в пышном платье получит это, даже если не будет существовать мобильной связи и планеты в целом. Сэра в этом уверена.

– Авраам, значит, – эхом отозвалась Сэра, смотря не на ребёнка, а на носок собственной туфли, которую покачивала на ноге. Вообще-то, в автобусе не сидят, закинув ногу на ногу, покачивая полуснятой туфлей, удерживающейся только на полусогнутых пальцах, но, в связи с последними событиями, разве имеет хоть какое-то значение, что принято, а что – нет? Так даже легче сосредоточиться, чувствуя, как ноги немеют от чужих слов. Ложь? Бредни сумасшедшего?

О, нет. Доказательством правоты некоего пророка по имени Авраам была не только красная машина, пронёсшаяся мимо автобуса, не только мальчик, одетый девочкой, не яблоко и даже не возможность её дозвониться на выключенный телефон.

Пророк знал то, что Сэра была сестрой своего брата и в самом худшем из возможных смыслов, хоть и не проявляла желание подставить плечо и закрыть руками мир, когда его небо начнёт рушиться, на публике. То был настоящий змеиный пророк, манящий свивающимися кольцами своей шкуры. Естественно, он обязан знать, что Сэра не уйдёт.

– Это нормально, впрочем, чувствовать себя несуществующим. – когда ребёнок остановился, Сэра, прекратив покачивать ногой, чуть сгорбилась, что выдавало её состояние с головой. – Авраам знает, конечно же, но ты-то нет, что, когда мне было десять лет, я была уверена, что есть в нашем мире сказка про злую мачеху и её дочку, которую все звали Белоснежкой, – тихий смешок, – эта мачеха, завидуя красоте Белоснежки, решила её убить, но подкупленный убийца пожалел девушку и оставил её в лесу. В общем, если сократить, позже мачеха послала Белоснежке яблоко, отравленное яблоко, – Сэра покачала на ладони фрукт, выглядящий более чем соблазнительно, – Один кусочек и всё. Неважно, чем кончилась сказка, – ведь более чем вероятно, что здесь не будет доброго принца, который поцелует умершую Белоснежку, и не пробудит её от пелены дурмана, – только знаешь что? Никто в нашем мире не знает про эту сказку^[1]. Тогда, думала я, существую ли я вообще, раз знаю то, чего не существует? Никто не знал и не знает об этом. Только я, ты, и Авраам.

Короткий взгляд на экран коммутатора и очередной смешок.

– Знает. Знает даже то, что я бы с превеликим удовольствием отправила это яблоко в глотку своему брату, чтобы наконец его остановить. Вопрос лишь в том, – узкая ладонь легла на волосы жестоко переодетого ребёнка, потрепав их спокойно, но без излишней навязчивости, – Как ей взбредёт в голову использовать это знание.

Тоталитаризм откладывается, всё верно, потому что Сэра никогда его не хотела.

– Так что мы едем на экскурсию в дебри моего подсознания, а там, как ты можешь догадаться, всё куда интереснее красной машины и любимой чашки.

Отредактировано Sera (2015-06-26 18:29:22)