Осторожно глаза открываются, возможен контакт с реальностью...
Строго говоря Сэлем не спал. Не то, что бы не мог, просто его состояние можно было с большой натяжкой назвать сном. Если сон - лишь отдых мозга, то тем более. Но эти не были подходящими мыслями для сегодняшнего дня.
На календаре одиноко висящем на стене чердака значилось "день Дайкне". Нужно было подскакивать от счастья, радости, веселья, но для призрака все это было... Эфир проскользнул в тело пожилого мужчины с повязкой на глазу, после чего то поднялось, как будто в поясницу были воткнуты спицы толкающие массивную на вид тушу вверх и вперед.
- Хо-хо-хо. А вот и праздник.
Шаги. Звук шагов. Он спускался вниз, нацепив на себя легкое черное пальто. Он уже знал, что увидит внизу. она сидела у окна и смотрела. Их району повезло. Он не был особо грязным. Но снега все равно не предвиделось. Не велика потеря. Ни один из них не ждал его. На ее лице была написана отрешенность, а на его безразличие. Редкий день, когда их эмоции настолько сходились.
- Буду вечером. - были последними словами перед тем, как он захлопнул дверь.
Было холодно. Осматривая собственные руки он пытался понять. Понять, почему он чувствует холод. Конечно, определенную долю чувствительности это тело ему давало, но не до такой степени. Он чувствовал прикосновение, но на этом - все. Было ли его ощущение холода лишь психологической реакцией, или же в холоде было что-то, что проникало куда глубже, чем казалось? Что-то, что могло забраться в самую душу и остаться там навсегда.
Он просто сидел на скамье и смотрел. День Дайкне был особым праздником для людей населяющих этот "новый" мир. Единение, чудеса, добро. Обновление жизни, которое дает надежду.
Для того, кто лишился всего, что у него было, парк был хорошим местом, что бы ощутить, что именно он потерял, смотря, как родители играют с детьми, любимые обнимаются, укрываясь от холода. И в этот момент, несмотря на все слова синоптиков пошел снег.
Теплое чудо холодного дня. Одеяло - не самая оригинальная метафора для этого явления, но уж точно наиболее подходящее. Ровный тонкий слой, который укрывал все, заметая все следы, позволяя забыть обо всем. Но для мужчины это стало напоминанием.
Как давно это произошло? Десять? Пятнадцать лет назад? Это было его первым делом. Холодная зима. Холодный расчет.
Ему поручили найти ребенка. Маленькая девочка, которую забрали у родителей. Кровавый след. Два удара. Работа профессионала. Такие редко оставляют следу, и в сильном снегопаде обнаружить хоть что-то было практически невозможно. Полиция отказалась, бюро не нашло причин вмешиваться. Наемник казался логичным решением.
Тогда у него еще не было тела. Плащ, федора, сапоги, тело перемотанное бинтами. Именно эту фигуру он и она будут называть Линдерманом. Невидимый охотник с долгой историей. Но сейчас просто фигура без имени в поисках малейшей зацепки. Ей стал загородный дом семьи, где, вопреки двум мертвым телам хозяев, горел свет.
Мужчина в маске охранял ребенка, разглаживая волосы девушки и называя ее своим ангелом в белом. Маленькая девочка тряслась от страха. Красная полоса на платье говорила о том, что она видела, что произошло с ее близкими. Но человеку в черном с механической маской на лице было все равно. Его одержимость была важнее всего остального.
Корво Атано тоже был наемником. И далеко не последним. Убийца без лица, оставляющий метки в виде китов на своих жертвах, в этот раз действовал совсем иначе. Говорили, что из-за дележа территории он потерял кого-то и теперь окончательно сошел с ума. Но вряд ли это сказалось на его бойцовских качествах.
Тогда он победил. Они победили. Последний удар нанесла она. Девочка потерявшая все и всех. Через месяц она нашла "линдермана", сама, протянула тугой конверт - все, что осталось ей от родителей, что она смогла вытащить из опекуна - и сказала, что хочет работать с ним. Она считала, что это поможет ей найти тех, кто заказал ее близких. Призрак считал, что это хороший способ заработать, потому, что верил, что через некоторое время она сама откажется от этой затеи. И вот прошло уже пятнадцать лет. Очередной день Дайкне. Очередная годовщина.
Они так и не нашли источник. Как "китобой" вышел на них? Почему именно ее семья? Почему именно в тот момент? Эти вопросы оставались без ответа.
Снег укрывал землю. Белый цвет - цвет нового начала, цвет забытья, но сейчас ярче, чем когда-либо мужчина вспоминал ту девчушку с ярко-горящими голубыми глазами, которая была уверенна в том, что делала. Эта девочка помогла ему найти правду, но сейчас этот ребенок сидел в одиночестве в пустом доме.
Старик поднялся со скамьи и направился к ближайшему магазину. Хотя бы чисто психологически ему нужно было восполнить тягу организма к выпивке.

Дверь открылась и тихий голос мерно ругаясь отряхивал снег. Молодая барышня все так же сидела уставившись в окно, когда  рядом с ней поставили коробку. Смотря на нее с непонимаением девушка лишь вопросительно подняла бровь, увидев, что в коробке находился шоколадный торт.
- Ты хочешь шоколадный торт. - это не было просто предложением или догадкой. В этом предложении была заключена вся сила убеждения в этом мире. Даже все Джедаи мира, если бы они существовали в этой реальности, не обладали бы такой убедительностью. В первые за сегодняшний день в этом доме раздался смех.
- Окей, но в таком случае, ты съешь, как минимум, половину! - женский голос был не менее убедителен.
- Тогда ты вычищаешь заготовку!

Кружка с чаем, пустая упаковка из под торта, уснувшая на столе барышня, призрак в теле старика. Странное окончание праздника. Но вопреки всему, сейчас в этом теле уже не было так холодно, как утром. Тепло. Он чувствовал его. И свет. Даже несмотря на единственную лампочку в комнате, несмотря на темное время суток, здесь было тепло и светло.
- Может в этом что-то и есть.
Если холод может проникать в самую душу, то и тепло может найти свой путь. Главное - найти правильный источник... или стать им.

"Как же это называется? Где-то я читал... Ах да, есть такой прием в комедии - разрушение ожидания, финал, ошарашивающий абсурдностью или преувеличением. Такая шутка обычно получается короткой и емкой, но порой создание ожидания затягивается и от того развязка может оказаться еще смешнее. Такое под силу только хорошему комедианту - не потерять нить затянувшегося ожидания и разрушить его так, чтобы зал разразился хохотом. Исходя из этого не пойму, то ли Вселенная гениальный комик, то ли полная бездарность."

Размышления на мгновение прервал приступ кашля, который должен был быть смешком. Изо рта брызнула кровь - одно из легких было повреждено. Лицо исказилось в гримасе боли, эспер согнулся пополам, зажмурившись и сжимая зубы до скрипа, в попытке подавить приступ. Спустя несколько секунд стало легче и Санада сумел открыть слезящиеся от жара и боли глаза. Взор застилала алая пелена и Юзу инстинктивно провел ладонью по лицу, размазав по нему влажную смесь слез, крови и сажи. Вокруг все горело. Небоскребы осыпались один за другим, будто карточные дома, оставляя после себя руины и огромные пылевые облака. "Интересно, так сейчас везде? Хоть что-нибудь уцелело?" Ясно мыслить было очень трудно. Израненное тело не давало о себе забыть ни на секунду. Санада постарался осмотреть себя. Руки и ноги замотаны в разных местах на скорую руку. Повязки пропитались кровью, которая уже давно запеклась и приобрела темно-бардовый цвет. Левая ключица очень ныла, судя по всему сломана, как и несколько ребер. Беспокойство вызывала другая рана - длинный порез от левого плеча до пояса, идущий по диагонали через торс, который все еще кровоточил. Всего один удар пропустил - а какие последствия. Броня вскрылась, как консервная банка.
Эспер огляделся вокруг и обнаружил себя сидящим у фасада одного из догорающих домов, судя по всему где то в центре города. В пределах 5и метров уже ничего не было видно из-за дыма и пыли от разрушенных зданий, зато штаб квартира Бюро виднелась хорошо, представляя из себя очертания огненного столба. Повсюду лежали тела. Горы тел. Сотрудники бюро и полиции, дикие акума, культисты из церкви. Вечеринка удалась, что сказать. Праздник жизни во все поля. Кажется, тут бой был особенно ожесточенным. Взглянув направо, Юзу разглядел Главнокомандующего. Он сидел рядом. Волосы, обычно белые, сейчас окрасились в красный и слиплись в комки. Судя по всему, голова была повреждена и кровь заливала волосы и лицо. На руках Сэта держал девушку, в которой Санада пусть и не сразу, но все же признал Лисэль Уинтер. Она была еще жива, но судя по торчащему из груди обломанному клинку - дела ее были так себе. Лисэль обхватила Главнокомандующего за шею правой рукой, в левой все еще сжимая оружие. Девушка тянулась к Сэте, будто желая что-то сказать, но рана не позволяла - раздавались лишь горловые хрипы с приступами кровотечения. Спустя мгновение ее руки разжались, а тело обмякло, безвольно повиснув в объятьях Главнокомандующего.
В ушах зазвенело. Тряхнув головой, Санада остановил свой взгляд по левую сторону от себя. У обломка стены, прислонившись к ней спиной, стояла Сэра - сестра Главнокомандующего. Левая рука была почти полностью замотана и привязана к телу так, чтобы не болталась. Сурово, но эффективно. В духе Сэры. Правой же рукой она опиралась на гарду своего клинка, лезвие которого сейчас было устремлено в землю.  На лице девушки виднелись борьба гордости и отчаяния - она не могла позволить себе упасть, но разумной и действенной альтернативы ее разум не предвидел.

- Нужно созвать войска... всех кто остался. Подать сигнал. Может, еще не все по...

Договорить Сэра не успела, из пыльной дымки вынырнул, хромая, еще один силуэт. Шлепая по кровавым лужам к компании калек приближалась Харуна Хоббс, несшая на плече Рудольфа Вескера. Одно ухо было порвано, хвоста вовсе не было.

- Ага! Сачкуете, значит, товарищи командиры?! - тяжело дыша, выговорила Хоббс, - А я, значит, работаю не покладая рук. Требую прибавки! И тортик, праздник же! Я сейчас воооот такого монстра завалила, наверняка у них главный был. Самый большой - значит главный, я так думаю. Ой... - Харуна раздвинула руки как только могла широко. Оказалось, что правой руки по локоть тоже нет. - Что-то герой устал. Завтра беру выходной... - на последнем выдохе молвила специальный агент и рухнула без чувств лицом вперед, уронив при этом и связного, пребывавшего до сих пор без чувств.

"И откуда в ней всегда столько энергии? Удивительная особа."

От удара о землю Вескер на некоторое время пришел в сознание.

- Оборона прорвана по всему периметру, фронта больше нет. Город в руинах. Наши силы либо уничтожены, либо обращены в бегство. - передав сквозь стон и кашель необходимую информацию, Вескер вернулся в забвение.

- Рудольф... - обратился было Санада к связному, но тот никак не реагировал. Тогда Юзу повернулся к Главнокомандующему, положив ему руку на плечо, которая казалась налитой свинцом, - Сэта... Нам надо, - приступ кашля, глубокий вдох, - Мы должны...

Но Главнокомандующий сохранял молчание мертвеца, к которым успел присоединиться за прошедшие пару минут. Погасший взгляд Сэты не прикрывшийся веками, тем не менее, все еще был устремлен на Уинтер, покоящуюся на его руках.

- Надо идти, - вновь заговорила Сэра с еле уловимой дрожью в голосе, - Я помогу тебе подняться.

Заместитель Главнокомандующего кое-как сумела поднять Санаду, дав опору плечом, перекинув  его левую руку через свою шею. По телу Юзу пробежала волна боли, ноги так и норовили подкоситься, но он смог удержаться. Паре предстояло преодолеть несколько ступеней фасада. Сейчас это казалось невообразимым препятствием. Выбрав удобный им обоим темп, эсперы не спеша двинулись вниз. Миновав тела погибших товарищей, они вышли в узкую аллею, которая должна была вывести их на одну из главных улиц. Куда двигаться дальше они не представляли - просто шли вперед. Вокруг все так же застилала дымка из пыли, бетонной крошки и пепла. Вдруг, послышался звук. Мерный, неприятный скрежет металла, сопровождаемый тяжкими шагами. Вслед за этим, последовал рык и внезапно все затихло. Эсперы замерли, всматриваясь в глубь улицы, но разглядеть что-либо не было совершенно никакой возможности. Тишину разорвал сначала грохот, а затем характерный свист, с которым лезвие рассекает воздух при ударе. Из дымки перед Санадой и Сэрой вынырнул длинный клинок в рубящем поперек ударе. Глава охранного подразделения лишь успел оттолкнуть спутницу перед тем, как огромное лезвие сняло его голову с плеч. Говорят, что мозг еще какое-то время живет, что позволило эсперу увидеть как вслед за клинком в поле зрения появился и его хозяин -  человекоподобное существо, метра два ростом с непропорционально длинными руками, орудующее широким мечом. Силы удара хватило, чтобы клинок прошел сквозь соседнее здание и не потерял убойной силы. Следующий удар атакующий нанес сверху вниз так, что ему ничего не мешало. Меч с грохотом опустился вниз, погрузившись лезвием в землю, проломив каменную кладку улицы. Сэра умело уклонилась, встав в пол оборота, но содрогнувшаяся земля заставила ее чуть пошатнуться - следующий удар, идущий внахлест по диагонали она была вынуждена блокировать одной рукой из неудобной позиции. Эта атака пробила ее оборону, выбив меч из рук и погрузив вражеский клинок в ее тело ровно до середины. Кровь ручьем брызнула изо рта Сэры. Еще движущейся рукой она схватила оружие соперника, бросив на него последний, полный ненависти и негодования взгляд, перед тем как без сил повиснуть на клинке.

Юзу закрыл глаза. Он очень устал.

Звон будильника. Как, и здесь? Где бы это "здесь" ни было - я же умер, дайте отдохнуть.
Юзу открыл глаза. Потолок. Знакомый. Ну да, потолок его кабинета. Протерев глаза, эспер огляделся вокруг и убедился, что действительно находится в своем кабинете в штаб квартире Бюро. Потянув себя за щеку, Санада убедился, далее, что действительно бодрствует, а проведя ладонью по шее что голова на своем законном месте. За окном уже смеркалось. К чему ему будильник вечером? Ах, да... На столе лежал открытый конверт, в котором лежало приглашение на праздничное мероприятие по случаю дня Дайкне. Основное праздненство пройдет часом-двумя позже, а сейчас предполагался  "междусобойчик". Поднявшись, Санада отправился в ванную комнату, умылся, взглянул на себя в зеркало и, заключив, что выглядит вполне приемлемо, двинулся в назначенное место. Из-за приоткрытой двери доносились оживленные голоса и смех. Войдя внутрь, Санада увидел своих коллег - живых и невредимых.

- Опаздываете, шеф, - поприветствовала его Лисэль, - я вам еще бумаг подкину за такие дела на разбор.
- Хэй, шеф! - крикнула, улыбаясь, сидящая на столе Харуна, уплетающая торт, не удосужившись отрезать себе кусок - она просто ела с блюда, на котором он стоял.
- Здравствуйте - приветствовал Санаду как всегда вежливый Вескер.
Беловолосые брат и сестра, возглавляющие все и всех, но стоявшие по разные стороны стола кивнули головами в приветствии. Сэта жестом руки пригласил эспера не стоять в дверях, а пройти уже внутрь.

- Никак не оторвешься от работы? - угол рта главнокомандующего растянула улыбка.
- Нет, просто задремал, - ответил Санада, почесав затылок, - рад всех вас видеть.

Под недоуменные от последней фразы взгляды собравшихся, Юзу зашел внутрь, закрыв за собой дверь. Темные мысли влекут темные последствия. Нечего омрачать праздник унылыми рассказами о унылых снах. Сегодня мы отдохнем и повеселимся, а завтра вновь примемся стеречь мир и порядок, чтобы этот сон никогда не стал реальностью. Ныне и впредь.

"А Вселенная все же гениальна в своей манере подачи."

Страх. Заполняющий душу липкий комок горечи. Осознание неспособности как-нибудь помочь или что-то исправить. Она знала что пора бы уже перестать во всём винить себя или отца, но это было сильнее неё. В очередной раз находясь в больнице, Элизабет даже не сразу заметила праздничное настроение вокруг. Различная мишура, развешанная где попало, фигурки дракона, синего, белого, даже красного цвета. Люди поздравляют друг друга, иногда в руках мелькают ярко украшенные коробки. А в руках Лайоут лишь пакет с различными фруктами, а в мыслях нет и намёка на праздник. В который раз она уже тут? Она не считала. Мило улыбнутся врачам, протянуть взятки, за небольшие услуги по молчанию, и проскользнуть в палату. К своей маме. Что мило улыбнётся, спросит как дела протянет руку, успокоит, пообещает выздороветь к новому визиту дочки. И всё по-новой. Но не сегодня. Сегодня врачи отказались от презентов, обрадовали информацией, что маму перевели в другую палату, уточнили что отец не рад происходящему за его спиной. И как он только узнал. Всё же попав в палату, взгляд встречается с прекрасными голубыми глазами, в которых светится обычная радость.
-Привет. Меня вот в другую палату перевели. - лёгкий вздох, мягкая улыбка - Ты проходи, присаживайся. Как ты? Всё нормально?
Тело само находит путь до стула, присаживается на него, руки протягивают пакет с фруктами.
-Привет, мам. Я нормально. Ты как? У тебя всё хорошо?
Тонкие руки забирают пакет, ставят на тумбочку, она как обычно даже не взглянет на содержимое, не сейчас.
-Нормально это не ответ. У меня всё хорошо. Врачи говорят что потихоньку иду на поправку. Вчера твой отец заходил. Почему ты не говоришь ему, что навещаешь меня? Он волнуется.
-Всё в порядке у меня. А, это. Ему это не обязательно знать. Это он перевёл тебя в другую палату?
-Ладно, не хочешь говорить, я с нотациями лезть не буду. Нет. По настоянию врачей, говорят тут воздуха больше. - вдруг она хлопает в ладоши и лицо озаряет улыбка - Я тут недавно услышала. Сегодня ведь День Дайкнэ. Помнишь как ты раньше радовалась этому дню? Кстати, как себя Милла чувствует? Она тебе так понравилась, что ты даже за ужином её не отпускала и спать легла вместе с ней.
-Милла? А, та кукла. Она дома. Я уже давно её не доставала.
Взгляд падает на часы, в голове всплывают слова тренера о внеочередной тренировке и наступает время расставаться. Пару поцелуев в щёку, слова прощания и путь домой. Проходящий сквозь радующийся люд. Ведь сегодня такой день. День Дайкнэ.